Проблема объявилась там, где не ждали. Они смогли заговорить, им даже частично поверили. Ясное дело, жительнице мира, где нет явной магии, сложно поверить в чудо, куда проще верить в собственную ненормальность. Но Видящая отказалась. Однако альсоры не собирались сдаваться. У Пепла нашлись циничные и горькие, как отвар, снимающий похмелье, слова:

– Ника, ты не понимаешь. Террон не простит.

– Говоришь так, будто мир разумен, – удивленно отметила девушка, частично забывая о потрясениях дня и ночи.

– До некоторой степени. Это инстинктивные действия гигантской системы, ликвидирующей угрозу нарушения баланса, – потер переносицу альсор. – Террон уже пытался избавиться от тебя, Видящей другой мир и знакомой с его жителями. Полагаю, эти попытки будут продолжаться до тех пор, пока не увенчаются успехом. Вспомни хоть дерево у ресторана.

– По-моему, ты преувеличиваешь или путаешь, – недоверчиво покачала головой девушка, рукой ощупала мокрые после глубокого умывания прядки и взяла с трюмо не расческу, а фен. Ткнула в розетку и тут же ойкнула.

Розетка заискрила, задымилась, а по шнуру вверх побежали язычки пламени. Первым среагировал Пепел, его крылья распались на пряди. Часть прикрыла девушку, заворачивая в незримый кокон, другая вырвала из рук неисправный прибор, выдернула его из розетки и затушила пламя.

– Все еще полагаешь, преувеличиваю? – Обгоревший фен, источающий вонь расплавленной пластмассы, приподнялся над ковром и с тихим стуком упал у ног целой и невредимой Ники.

– Не знаю, – тихо шепнула писательница.

– Ты можешь винить нас в своих бедах, но живи. Согласись уйти вместе с нами на Альрахан.

Ника обхватила себя руками и прикрыла глаза. Даже для той, кто сочиняет фэнтезийные истории, ситуация представлялась странной. Сначала она столкнулась с тройкой мужчин, будто сошедших со страниц ее собственных книг. Огорошенная, захваченная яркостью альсоров, очарованная их обаянием и восхищенная причастностью к чуду, девушка чувствовала себя так, будто сама угодила в сказку с обязательно счастливым концом. А вечером все оборвалось, дверь в чудо захлопнулась, больно стукнув любопытную идиотку по носу. Ишь размечталась, чудес ей захотелось!

Не осталось ни единого свидетельства удивительной встречи. Ничего! Все исчезло, включая веру в собственный здравый смысл.

Обследовав квартиру чуть ли не на карачках в поисках малейших улик, Ника отважилась даже зайти к соседке. Дог сочувственно повизгивал и слюнявил лицо паникующей девушке, пока та пыталась под видом беседы об отсутствии квитка за электроэнергию осторожно расспросить Дашу. Та ничего не помнила о недавней встрече с красавчиком Глеану. А такого не могло быть просто потому, что быть не могло! Даша никогда не забывала о симпатичных парнях.

Такие доказательства не могли обмануть! Вероника Соколова всерьез решила, что стала жертвой длительной и очень качественной галлюцинации. А это уже попахивало откровенной шизофренией.

Часть ночи обернулась для девушки натуральным кошмаром: сомнения в душевном здоровье, горечь обманутых надежд, просто тупая боль за грудиной и текущие без остановки слезы… Но в какой-то момент стало легче – ей слышался ласковый шепот, шорох одежд, чудились бережные объятия; и крепла уверенность: она снова не одна. Просыпаться, чтобы убедиться в обратном, Ника не хотела и утром изо всех сил цеплялась за удивительный сон.

И вот теперь оказывается, сон сном не был. Альсоры Альрахана пришли снова, незримые и в то же время ощутимые, слышимые. Пришли и зовут за собой. Верить или нет? Пытаться бежать за мечтой, сбивая в кровь коленки от падения, если окажется, что и это все тоже не более чем бред воспаленного воображения. Бред и ничего, кроме бреда. Страшно! Странно! Жутко!

Да еще они говорили об опасности для жизни. Запугивали или сами верили в бредовую идею реально существующей угрозы? Фен еще не доказательство, китайские бытовые приборы частенько выходят из строя со спецэффектами и умопомрачительным запахом горелого пластика. Вон у самой Ники фен, плеер и микроволновка уже скончаться за два года успели. Причем последняя самоубилась даже эффектнее, чем сегодняшний фен.

За день сегодняшний Ника надеялась хоть немного разобраться с царившим в голове сумбуром и решить для себя самый главный вопрос: верить – не верить, а если верить, то насколько и что делать. Пока верилось как-то странно. С одной стороны, робкая радость кралась в девичье сердечко, попискивая в тихом восторге: «Они вернулись за мной, они снова здесь!», с другой – трезвомыслящая часть сознания напоминала: «Их не видно! Чудес на земле не бывает, скорее всего, ты просто сходишь с ума», с третьей, нечто неопознанное, возможно, банальное упрямство, возражало: «А и пусть схожу! Зато они тут, пусть и невидимые! И это здорово!»

Сомнений оказалось ожидаемо много, в реально существующее чудо верилось с трудом. Но пока незримые альраханцы не велели ей прыгнуть с крыши высотки или броситься под автобус, чтобы только таким и никаким иным образом оказаться на Альрахане, Ника решила верить. Потребуй они от девушки чего-то несусветного, противоречащего общепринятым нормам морали или сохранения жизни, тогда бы сразу стало ясно: явление альсоров бред и надо сдаваться добрым дядям в белых халатах. О психах, настоящих, любознательной девушке читать доводилось. Она знала о призрачности грани между больным и здоровым и о странностях больного воображения, потому поставила себе такое условие. Как малую гарантию сохранения здравого смысла.

Глава 11

Уйти нельзя остаться

(проблемы с препинанием)

– Я не могу дать ответ сейчас, мне надо подумать, – озвучила решение Ника, – до вечера.

– Это опасно, – сердито отметил Пепел.

– Ты рискуешь, – укорил Видящую Инзор, а Лед только вздохнул.

Вероника упрямо вскинула голову:

– Я готова рискнуть.

– Мы будем рядом, – смирился Эльсор.

Применять силу, дабы удержать Видящую от глупого поступка, спровоцированного странным упрямством, было опасно. Узы ритуала позволяли общаться альраханцам и жительнице Террона. Однако испытывать их крепость насилием никто не рискнул. Ника могла испугаться и оборвать связь. Оставалось надеяться на добровольное согласие, а до тех пор защищать Видящую от всех угроз мира.

Альсоры последовали за девушкой на кухню. Ника достала из холодильника бутылочку, вылила ее розовое содержимое в высокий бокал и подогрела в микроволновке десять секунд.

«Питьевой йогурт», – украдкой глянув на сунутую в мусорное ведро яркую емкость, прочитал название Лед.

– Зачем я вам, Альрахану? – тихо спросила Ника, мелкими глотками отпивая напиток. Девушка так сосредоточенно разглядывала содержимое бокала, словно в нем содержался готовый ответ на все заданные и незаданные вопросы.

– Ты – Видящая, – снова констатировал Искра так, будто одно это слово объясняло разом все. Впрочем, для альсоров так оно и было. – Ты – сокровище для того мира, который прозреваешь. Будущее, прошлое, настоящее, судьба мира или отдельных людей – ценной может оказаться любая, даже, на твой взгляд, самая незначительная деталь, о которой поведаешь. Ты будешь окружена почетом и роскошью, если решишься последовать с нами на Альрахан.

– Значит, полезное в государственном хозяйстве приобретение. – Краешек губ девушки скривился в намеке на улыбку. Она в молчании допила йогурт, сполоснула под краном посуду. Осталось только почистить зубы и одеться на работу.

– О да, само твое существование – дар Альрахану! – пылко согласился Лед и заботливо укорил: – Ты совсем ничего не поела!

– Я позавтракала, этого достаточно, – прохладно объяснила Ника и направилась прочь из кухни, не глядя по сторонам.

А что она, наивная Дуня, хотела? Чтобы три распрекрасных альсора рухнули на колени и признались ей в неземной любви до гроба и за оным в придачу? Ха, размечталась, одноглазая! Ну, кроме вопроса, что она делала бы с тремя кавалерами разом, основным являлся совсем другой: какого рожна эти мужчины должны вообще проявить к ней интерес? Вполне заурядная девчонка, всех достоинств – несколько книжек про Альрахан с ее фамилией на обложке. Теперь вот все встало на свои места. Интерес утилитарный, практичный и понятный. Дело даже не в ее таланте сказочницы, а каком-то нелепом даре, вроде приемника-транслятора, настроенного на далекий и, по сути, чужой мир. Но нужно ли оно ей, такое внимание и такой интерес? Интерес не к ней, а к той пользе, которую она способна принести.